Софья Ролдугина - Кофе и мед [СИ]
— Пока не за что, — отмахнулся он, нахмурившись, и вдруг смешал мозаику из кусочков у себя на тарелке одним движением. — И вот ещё что. Я очень тронут вашей откровенностью. Сам не ожидал, что это будет значить для меня так много. Как говорил дядюшка Дэнни, во многих удивлениях… Впрочем, не важно. Мы переиграем эту тварь, Виржиния. Обязательно.
«И то будет её последняя игра», — пообещала я себе мысленно, однако вслух ничего не сказала. Зачем? Ведь те же слова читались во взгляде самого детектива и у Мадлен тоже.
Покончив с поздней трапезой, Эллис засобирался было домой и пообещал вернуться с утра, чтоб поведать любопытные подробности об «ужине мертвецов». Но мы не отпустили. Мэдди вовремя заметила, что детектива слегка потряхивало, и вряд ли от моего проникновенного рассказа. Разумеется, причиной оказался жар. О, эти коварные зимние простуды, которые частенько настигают бедолаг, щеголяющих в дырявом антиквариате вместо одежды!
Детектив попытался возразить, но его обезоружила одна-единственная солнечная улыбка моей компаньонки и строгое:
— Нет. Сыро, метель. А тут лекарства. Горячая вода, комната для гостей, — перечислила девушка тоном заправского доктора.
— Репутация… — протянул Эллис, но прозвучало это в его устах крайне фальшиво и неубедительно. А Мэдди только покачала головою в ответ:
— Не леди — нет репутации. Делаю, что хочу. Захочу — даже замуж выйду, никого не спрошу! — добавила она то ли в шутку, то ли угрожая, и храбрый, бесконечно храбрый детектив побледнел.
Полагаю, от неизбывного счастья.
Пока Мадлен хлопотала по дому, готовя пустующую спальню, Эллис умудрился разыскать кэб и, тщательно расспросив возницу на всякий случай, посадил меня с наказом выходить только у ворот особняка. Доехала я без приключений. Клэр прогуливался на площади, старательно делая вид, что совершает вечерний — точнее, уже ночной — променад. Буквально за порогом поджидал мистер Чемберс.
Никто и слова не сказал о том, что водитель так и не вернулся, а «Железная Минни» скучает в гараже.
Той ночью, не особенно надеясь на результат, я снова попробовала вызывать вещий сон. Даже отважилась на поступок, едва ли пристойный на взгляд какой-нибудь престарелой леди из Клуба Ревнителей Морали: достала из шкатулки подаренный на прошлое Сошествие браслет, на мгновение прислонила к щеке, вызывая в памяти образ Лайзо, и легла спать, крепко стиснув безделушку в кулаке. Лёгкий металлический запах и ощущение быстро теплеющей меди в сжатой руке вызвало странное, будоражащее чувство и заставило сердце колотиться чаще.
Но не более того.
Вместо красочных пророческих видений до утра меня окружал беспроглядный мрак. Правда, по ощущениям суть его изменилась. Если прежде глухая, чернильная темнота словно бы наполняла голову, то теперь — как бы окружала, то есть была снаружи. Закралось подозрение, что, возможно, дело не во внутренних «стенах»-предубеждениях. И причина временной «слепоты» — нечто внешнее, чья-то упрямая сила…
И ещё — мне снился запах, это я запомнила точно. Вот какой именно — забылось напрочь. Кажется, не вишнёвый табак леди Милдред, не утончённое благоухание цветов Сэрана и не чистый древесный дым с речной сыростью пополам, как у святого Кира. И где-то в этом запахе и был ключ к решению загадки.
После завтрака дядя Клэр кислым голосом сообщил, что-де устал от моих поздних возвращений и вечером лично возьмёт кэб и приедет к кофейне.
— Следить за надлежащим поведением юных леди — сущее мучение, — добавил он самым что ни есть ханжеским тоном. — Мне кажется всё более привлекательным и мудрым старинный способ: запереть девицу в башне и заставить прясть. Или, скажем, вышивать. И так — до тех пор, пока не наступит совершеннолетие и не появится подходящий жених, которому можно препоручить заботы о строптивице.
— В сказках подобные истории плохо заканчивались. Укол веретеном, сон на сто лет и запустение в королевстве, — ответила я серьёзно, хотя губы дрогнули в улыбке. — Спасибо, дядя.
— Не стоит благодарности, дорогая племянница.
Что ни говори, у всех разные представления о заботе — и заботливости.
Мистер Белкрафт и миссис Хат, надо отдать им должное, не особенно удивились, когда обнаружили в зале кофейни рано поутру, ещё до открытия, голодного детектива, с аппетитом уплетающего оладьи. Только попросили впредь согласовывать время визита с владелицей, дабы не коротать время в одиночестве. Эллис не стал развеивать их заблуждения и ставить Мадлен в неудобное положение, а потому согласился и пообещал, что в дальнейшем воздержится от столь ранних посещений.
Вчерашняя простуда всё еще давала о себе знать — он позавтракал относительно легко, а вместо кофе попросил согревающий имбирно-лимонный напиток. Но на способности к размышлению лёгкое недомогание, к счастью, ничуть не повлияло.
— Я кое о чём подумал вчера, Виржиния, — безмятежно улыбаясь, сообщил детектив и слегка откинулся на спинку; так со стороны зала теперь его было не увидеть. — Имею в виду последний совет — выглядеть всегда безмятежно, потому что у Дилейни могут быть шпионы… Но сначала вопрос. На балу вы ведь не только с моим балбесом танцевали? — Я покачала головой, и он удовлетворённо сощурился: — Так и знал. А ведь то, что провернула Дилейни, похоже на заранее продуманный план. Обладай ты хоть трижды острой интуицией, но подобное всё равно требует подготовки. В лишающее воли колдовство я не верю, уж простите. И тем более в то, что эта аферистка могла как-то — хоть волшебством, хоть наркотиками — одурманить такого пройдоху, как Лайзо. Значит, остаётся либо шантаж, либо угрозы. И то, и другое не универсально. Понимаете, к чему я клоню?
Я сделала крошечный глоток кофе, выигрывая время для размышлений. Впрочем, задачка оказалась простой.
— То, что не универсально, требует индивидуального подхода. То есть тщательной подготовки. Дилейни заранее узнала, кто будет под маской Крысолова, и придумала способ увести его из главного зала. В мой дом она не могла проникнуть ни под какой личиной — я не нанимала никого нового в последние месяцы… Значит, она действует через кого-то из слуг и домочадцев. В особняке или… в кофейне.
В горле запершило. Где-то на кухне, кажется, упало и разбилось что-то стеклянное. Миссис Хат громко запричитала, Георг произнёс короткую утешительную речь, судя по тону… Ещё несколько месяцев назад я бы с гневом отвергла даже мысль о том, что среди моих людей есть предатель. Но слишком свежа в памяти была ещё история миссис Аклтон и её невольного предательства.
Иногда честные люди становятся инструментами в руках негодяев; это снимает вину, однако не избавляет от последствий.
— Верно, — вздохнул Эллис. — Не вздумайте впадать в изысканную печаль, Виржиния. Это к лицу беспомощным дурочкам из легкомысленных романов, но не вам. Мой совет: аккуратно намекните своему доброму дядюшке, что среди прислуги, возможно, завёлся невольный шпион. Я имею в виду, конечно, сэра Клэра Черри. Он справится куда лучше вас — и лучше меня, потому что я-то в вашем доме чужой. А он может понаблюдать изнутри.
— Понимаю, — согласно склонила я голову. — Так и поступлю. Мне следует знать что-то ещё?
— Ещё… — Эллис в задумчивости приложил к носу белую салфетку, затем устыдился и как бы невзначай спрятал её за вазой. — Поначалу я хотел просто немного рассказать о ходе расследования, развлечь, в общем. Но теперь передумал. Вы не только будете слушать — мы поговорим. Я сообщу новости, а вы ещё раз очень тщательно вспомните, что и как происходило на балу. Идёт?
Пока я не слишком понимала, зачем это нужно, однако спорить не стала. Детектив выглядел так, словно забыл нечто важное, а теперь пытался вспомнить.
— Итак, касательно «ужина мертвецов», — начал он деловито. — Я тут немного копнул вглубь и вширь и, кажется, наткнулся на несколько примечательных скелетов. Во-первых, состав общества любителей потустороннего. Костяк почти не менялся несколько лет: к Молли Уолли ходили одни и те же люди. Появлялись иногда и случайные посетители, которые заглядывали на несколько сеансов. И один из них меня заинтересовал. Последние полгода к медиуму зачастил некий иностранец. За солидную доплату Молли Уолли согласилась не записывать его в свою книгу визитов. И, представьте себе, вторая служанка — ну, та выжившая счастливица — слышала, как несколько недель назад этот иностранец очень темпераментно спорил с одной из гостий, также не из постоянных клиенток. Гостья эта не снимала капюшон, голос не повышала, а вот Молли Уолли перед ней заискивала. Интересно, правда?
— Более чем, — сдержанно ответила я. По спине у меня пробежал холодок. «Старое гнездо», пока закрытое, не казалось уже надёжным, безопасным местом. Даже шум на кухне и запахи еды не успокаивали, а заставляли постоянно вслушиваться, настораживаться: не вклинивается ли в знакомую обстановку нечто новое, тревожное? — Гостья… Полагаете, это Дилейни?
